В антракте

Майская луна ярко освещала частный пансион миссис Мэрфи.

Загляните в календарь, и вы узнаете, какой величины площадь освещали в тот вечер ее лучи.

Лихорадка весны была в полном разгаре, а за ней должна была последовать сенная лихорадка.

В парках показались молодые листочки и закупщики из западных и южных штатов.

Расцветали цветы, и процветали курортные агенты; воздух и судебные приговоры становились мягче; везде играли шарманки, фонтаны и картежники.

Окна пансиона миссис Мэрфи были открыты.

Кучка жильцов сидела на высоком крыльце, на круглых и плоских матах, похожих на блинчики.

У одного из окон второго этажа миссис Мак-Каски поджидала мужа.

Ужин стыл на столе.

Жар из него перешел в миссис Мак-Каски.

Мак-Каски явился в девять.

На руке у него было пальто, а в зубах трубка. Он попросил извинения за беспокойство, проходя между жильцами и осторожно выбирая место, куда поставить ногу в ботинке невероятных размеров.

Открыв дверь в комнату, он был приятно изумлен: вместо конфорки от печки или машинки для картофельного пюре в него полетели только слова.

Мистер Мак-Каски решил, что благосклонная майская луна смягчила сердце его супруги.

— Слышала я тебя, — долетели до него суррогаты кухонной посуды.

— Перед всякой дрянью ты извиняешься, что наступил ей на хвост своими ножищами, а жене ты на шею наступишь и не почешешься, а я-то жду его не дождусь, все глаза проглядела, и ужин остыл, купила какой-никакой на последние деньги, ты ведь всю получку пропиваешь по субботам у Галлегера, а нынче уж два раза приходили за деньгами от газовой компании.

— Женщина, — сказал мистер Мак-Каски, бросая пальто и шляпу на стул, — этот шум портит мне аппетит.

Не относись презрительно к вежливости, этим ты разрушаешь цемент, скрепляющий кирпичи в фундаменте общества.

Если дамы загораживают дорогу, то мужчина просто обязан спросить разрешения пройти между ними.

Будет тебе выставлять свое свиное рыло в окно, подавай на стол.

Миссис Мак-Каски тяжело поднялась с места и пошла к печке.

По некоторым признакам Мак-Каски сообразил, что добра ждать нечего.

Когда углы ее губ опускались вниз наподобие барометра, это предвещало град — фаянсовый, эмалированный и чугунный.