Счастливый принц

На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху донизу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный рубин сиял на рукоятке его шпаги.

Все восхищались Принцем.

- Он прекрасен, как флюгер-петух! - изрек Городской Советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств. - Но, конечно, флюгер куда полезнее! - прибавил он тотчас же, опасаясь, что его обвинят в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.

- Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! - убеждала разумная мать своего мальчугана, который все плакал, чтобы ему дали луну. - Счастливый Принц никогда не капризничает!

- Я рад, что на свете нашелся хоть один счастливец! - пробормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.

- Ах, он совсем как ангел! - восхищались Приютские Дети, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и белоснежных передниках.

- Откуда вы это знаете? - возразил Учитель Математики. - Ведь ангелов вы никогда не видали.

- О, мы их видим во сне! - отозвались Приютские Дети, и Учитель Математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги вот уже седьмая неделя как улетели в Египет, а она отстала от них, потому что была влюблена в гибкий красивый Тростник. Еще ранней весной она увидала его, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная его стройным станом.

- Хочешь, я полюблю тебя? - спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и Тростник поклонился ей в ответ.

Тогда Ласточка стала кружиться над ним, изредка касаясь воды и оставляя за собой на воде серебристую рябь. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.

- Что за нелепая связь! - щебетали остальные ласточки. - Ведь у Тростника ни гроша за душой и целая куча родственников.

Действительно, вся эта речка густо заросла тростниками. Потом наступила осень, и ласточки улетели.

Когда они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к Тростнику показалась ей очень тягостной.

- Боже, ведь он как немой, ни слова от него не добьешься, - говорила с упреком Ласточка, - и я боюсь, что он очень кокетлив: заигрывает с каждым ветерком.