Самообман

Нельзя считать безвозвратно погибшим человека, который иногда на дружеском пиру напивается до положения риз. Погибшим можно считать лишь того, кто предается пороку пьянства систематически, ежедневно и усердно. Однако и здесь иногда бывают исключения. Таким исключением является инженер Мориартей.

Интересный это случай, стоит о нем рассказать.

Мориартей служил в таком месте, где работы было по уши, но не с кем было поговорить по душам. Ну, и одичал человек. Трудился он, как вол, в течение четырех лет и вел жизнь совершенно уединенную.

Известно, что болотистые местности вредно действуют на здоровье человека. Один год, прожитый в такой местности, оставляет в ином организме неизгладимые следы. Многие спасаются от этого усердной выпивкой. И Мориартей пил. Но его пьянство знакомые приписывали влиянию местности и уединению, отсутствию всяких развлечений и обвинили в этом, разумеется, начальство, заставлявшее его жить среди болот. Мориартей до этого пользовался отличной репутацией вообще как человек и как знаменитый инженер. Днем он говорил отрывисто с рабочими и надсмотрщиками и только с вечера, запершись в своей келье, беседовал "по душам" с различными ликерами, коньяком, ромом и т.п. Многие на его месте давно бы свалились, но он, благодаря атлетическому сложению и крепкой голове, все еще держался молодцом. Наконец, начальство вспомнило о нем и перевело в Сейнлу. В то время в бомонде Сейнлы владычествовала миссис Рейверс. Вы, может быть, ее помните? Может быть, и вы принадлежали к числу ее поклонников? Это была замечательная в своем роде женщина, но все дурное, что можно было бы о ней сказать (хорошего же в ней ничего не было), я высказал в другом месте и повторять это считаю излишним. Мориартей, красивый собою, высоко образованный, всеми уважаемый, а главное, прекрасно сложенный, не могне обратить на себя внимание такой тщеславной, светской львицы, какой была миссис Рейверс.

Вскакивание со стула при малейшем толчке в бок, дрожание руки при поднесении стакана или рюмки к губам — все это у Мориартся приписывалось влиянию болотистой местности, недавно им оставленной, и расстройству нервов, но отнюдь ни чему другому. Если же в его спальне по ночам происходило некое таинственное буль-буль, то этого никто не слышал. Удивляться этому нечего; в нашем прекраснейшем из миров так устроено, что большая часть наших действий скрывается очень легко перед глазами и ушами самых близких наших соседей.

Не прошло и двух недель, как Мориартей попал — не в число пустых поклонников миссис Рейверс — он не имел ничего общего с ними, — а как-то непостижимо предался ее очарованию, и представьте себе, начал просто боготворить эту женщину.

Переписанный внезапно из пустыни в большой, шумный город, он окончательно потерял всякую мерку вещам и людям. Холодность и бессердечность кокетки он принял за целомудрие и недоступность, ограниченность и неспособность вести серьезный разговор — за скромность и застенчивость. Он чтил миссис Рейверс как святыню, и чем менее она заслуживала уважения, тем усерднее он бил перед ней челом, приписывая ей все древние библейские и новозаветные добродетели.