«Ethan Frome» in russo

Эту историю — вернее, отдельные ее эпизоды — мне рассказывали разные люди, и, как водится в подобных случаях, их рассказы разнились между собой.

Если вы бывали в Старкфилде, в штате Массачусетс, вы знаете тамошнюю почту.

А если вы знаете почту, вы не раз замечали там Итана Фрома — видели, как против белоколонного фасада останавливается его двуколка, запряженная приземистой лошадью гнедой масти, как, бросив вожжи, он с видимым усилием переходит булыжную мостовую, — и наверняка задавались вопросом: кто бы это мог быть?

У почты впервые увидел его и я — несколько лет назад, и наружность этого человека глубоко меня поразила.

Он показался мне самой примечательной фигурой в Старкфилде, хотя в те дни это была всего лишь тень прежнего Итана Фрома.

Выделялся он не столько великолепным ростом — большинство местных уроженцев люди рослые и сухощавые, в отличие от коренастых чужаков, — сколько небрежной силой, запечатленной во всем его облике, невзирая на хромоту, которая словно кандалами сковывала его шаг.

Лицо его носило всегда угрюмое и замкнутое выражение, а седина в волосах и затрудненность движений поначалу заставили меня принять его за старика — и я был искренне удивлен, услышав, что ему всего пятьдесят два года.

Сведения эти я почерпнул у Хармона Гау, который гонял почтовый дилижанс из Бетсбриджа в Старкфилд в те времена, когда еще не действовала электрическая железная дорога, и потому знал всю подноготную об окрестных жителях.

— Он как расшибся, сразу стал такой; а лет тому, чтобы не соврать, будет в феврале месяце двадцать четыре, — сообщил Хармон, имевший привычку перемежать свои и без того не слишком пространные воспоминания долгими паузами.

Из того же источника мне постепенно удалось выяснить, что загадочный несчастный случай не только оставил на лбу Итана Фрома глубокий красный шрам, но причинил ему и более тяжкое увечье: правый бок был у него так искривлен и изуродован, что какой-нибудь десяток шагов от двуколки до почтового окошка стоил ему огромного напряжения.

Он приезжал со своей фермы около полудня, и поскольку я обыкновенно заходил за почтой в тот же час, мы нередко сталкивались у входа, а иной раз вместе дожидались очереди у забранного решеткой окошка.