«» en ruso

Я расскажу вам похождения моего друга Альмансора.

Сказав, что его скоро отвезут к отцу, а иначе он навсегда останется у них. Но они не сдержали слова. Долго плыло судно и, наконец, пристало к берегам Франции. Между тем, Альмансор уже научился несколько понимать их язык, что ему пришлось очень кстати там, где никто не знал его языка. После долгого пути, они прибыли в большой город, где Альмансор был поручен и отдан на воспитание какому-то врачу, начавшему учить мальчика европейским обычаям; он одел его в узкое и неловкое платье, запретил ему кланяться, скрестя руки, а вместо того приказывал одной рукой снимать с головы шляпу, а другую прижать к себе и шаркнуть ногой. Он не смел сидеть, поджав ноги, а должен был влезть на высокий стул и спустить ноги вниз. С кушаньем было также большое затруднение: всякий кусок надо было наперед насадить на железную вилку и потом с нее уже в роте. Альмансор вовсе не смел говорить на своем языке, а только по-французски; пожалуй, он позабыл бы родной языке, если бы не один ученый, живший в томе же городе. Это был человек пожилой, знавший многие восточные языки: арабский, персидский, китайский и другие. Вот он-то призывал к себе несколько раз в неделю маленького Альмансора и угощал его дорогими и редкими блюдами. Мальчику казалось, будто он снова дома. Старик велел даже сшить ему платье, какое носят вельможи египетские, и каждый раз, как Альмансор к нему приходил, он наперед одевал его в это платье и затем отправлялся в «Малую Аравию», как называлась одна из его комнат.

Сказав, что его скоро отвезут к отцу, а иначе он навсегда останется у них. Но они не сдержали слова. Долго плыло судно и, наконец, пристало к берегам Франции. Между тем, Альмансор уже научился несколько понимать их язык, что ему пришлось очень кстати там, где никто не знал его языка. После долгого пути, они прибыли в большой город, где Альмансор был поручен и отдан на воспитание какому-то врачу, начавшему учить мальчика европейским обычаям; он одел его в узкое и неловкое платье, запретил ему кланяться, скрестя руки, а вместо того приказывал одной рукой снимать с головы шляпу, а другую прижать к себе и шаркнуть ногой. Он не смел сидеть, поджав ноги, а должен был влезть на высокий стул и спустить ноги вниз. С кушаньем было также большое затруднение: всякий кусок надо было наперед насадить на железную вилку и потом с нее уже в роте. Альмансор вовсе не смел говорить на своем языке, а только по-французски; пожалуй, он позабыл бы родной языке, если бы не один ученый, живший в томе же городе. Это был человек пожилой, знавший многие восточные языки: арабский, персидский, китайский и другие. Вот он-то призывал к себе несколько раз в неделю маленького Альмансора и угощал его дорогими и редкими блюдами. Мальчику казалось, будто он снова дома. Старик велел даже сшить ему платье, какое носят вельможи египетские, и каждый раз, как Альмансор к нему приходил, он наперед одевал его в это платье и затем отправлялся в «Малую Аравию», как называлась одна из его комнат.

Комната эта была вся уставлена цветами, пальмами, бамбуками, кедрами; поле был покрыт персидскими коврами; по стенам лежали подушки, на которые садился профессор. Здесь сам профессор был другим человеком: он надевал на голову турецкую шаль, как чалму, подвязывал длинную седую бороду, надевал шелковый халате, широкие шаровары, желтые туфли и, несмотря на то, что был самый миролюбивый человеке, подвязывал саблю и затыкал за пояс кинжал, украшенный поддельными драгоценными камнями, курил двухаршинную трубку, и лакеи, одетые в восточные платья, прислуживали ему; у некоторых были даже вычернены лица и руки.

Входя в комнату, мальчик должен был поклониться по-восточному. Тогда профессор важно кивал ему головою и указывал место возле себя. Затем у них начинался разговоре. Возле профессора стоял лакей, изображавший по таким дням невольника, держа в руках огромный словарь, и как только профессоре запинался – раб подавал ему словарь; отыскав слово, ученый бойко продолжал. Много лет Альмансор жил в столице Франции, и уже меньше скучал по своей родине. Ему было пятнадцать лет, когда следующий случай изменил его судьбу. В то время французы избрали королем своего полководца; это был тот самый генерал, который принимал участие в Альмансоре, будучи в Египте. Но Альмансор не знал об этом. Однажды, идя по мосту, Альмансор увидел своего знакомца. Альмансор не знал его имени, но решился подойти и заговорить с ним. Поклонясь ему по-восточному, он проговорил приветствие. Тот оглянулся, окинул его взглядом и задумался, как бы припоминая что-то.

– Может ли быть! – воскликнул он, – Альмансор! Какими судьбами? Что поделывает твой отец?

Тут Альмансор горько заплакал.