«» in Russian

Жила-была бедная старушка. Набрала она раз целую миску бобов, и задумала их варить. Положила немного дровец, затопила печку и подбросила туда соломки, чтоб веселей дрова разгорелись. Стала сыпать бобы в горшочек, а один бобок выскользнул из миски и очутился на полу – рядом с соломенной. Смотрят, – и горячий уголек тоже летит к ним. Соломенка и заговорила: «Как это вы, братцы, здесь очутились?» – «Я, – отвечал уголек, – прямо из печки: дрова затрещали, я и отскочил по счастью, целехонек. Не будь этого, пришлось бы прогореть и в золу обратиться.» – «Вот и я кое-как уцелел, – говорит бобок; – не урони меня старуха, – пришлось бы в кашу развариться вместе с земляками». «Да, ведь и я, братцы, – говорит соломинка, – чуть-чуть не погибла: насилу из старухиной горсти выскочила. А то не миновать бы в пепел обратиться и с дымом в трубу вылететь.

Сказано, – сделано. Вот и пустились они из избы по сквозному ветру. Первая полетела соломинка, за нею уголек покатился, а там, позади них и бобок переваливается. Пришлось им по дороге через ручей перебираться: ни мосточка, ни жердочки, – как быть? Соломинка была догадлива, она и говорит: «Вот-что, братцы: перекинусь-ка я через ручей, а вы переходите по мне, как по мосточку.» И протянулась во весь рост с бережка на бережок. Уголек горячий, не долго думал – прыг на нее, и живо дошел до половины. Смотрит, вода журчит под ним, клокочет…. Струсил он, прилип к соломинке, и – ни с места… «Ой!-ой-ой!.. Да я горю! Братцы, помогите!» – кричит соломинка. Перегорела да и бух с углем в воду. Струйки подхватили их и помчали в. даль. Так оба и погибли. А боб на бережку надрывается со смеха и кричит им в след: «Вот-так так!.. Славно, ребята!.. Ай-да соломинка! Переправила!..» И до того хохотал бобок над чужой бедой, что со смеху лопнул, и развалился на две половинки. Летит мимо сорока, и стрекочет:

Сказано, – сделано. Вот и пустились они из избы по сквозному ветру. Первая полетела соломинка, за нею уголек покатился, а там, позади них и бобок переваливается. Пришлось им по дороге через ручей перебираться: ни мосточка, ни жердочки, – как быть? Соломинка была догадлива, она и говорит: «Вот-что, братцы: перекинусь-ка я через ручей, а вы переходите по мне, как по мосточку.» И протянулась во весь рост с бережка на бережок. Уголек горячий, не долго думал – прыг на нее, и живо дошел до половины. Смотрит, вода журчит под ним, клокочет…. Струсил он, прилип к соломинке, и – ни с места… «Ой!-ой-ой!.. Да я горю! Братцы, помогите!» – кричит соломинка. Перегорела да и бух с углем в воду. Струйки подхватили их и помчали в. даль. Так оба и погибли. А боб на бережку надрывается со смеха и кричит им в след: «Вот-так так!.. Славно, ребята!.. Ай-да соломинка! Переправила!..» И до того хохотал бобок над чужой бедой, что со смеху лопнул, и развалился на две половинки. Летит мимо сорока, и стрекочет:

Пропадать бы тут и бобочку, кабы судьба не подоспела на выручку. Случился тут портной прохожий, – отдыхал на бережку, – сжалился он над бобочком, достал иголку и сшил половинки вместе. Никто и не узнал бы про бобову беду, да на грех нитка у портного была черная… Бобок бросился поскорее со стыда в первый попавшийся огород, юркнул в грядку, – и вырос. Вот и стали, с тех пор, родиться бобы с черной полосочкой.