«Titan» in Russian

Когда Фрэнк Алджернон Каупервуд вышел из филадельфийской исправительной тюрьмы, он понял, что с прежней жизнью в родном городе покончено.

Прошла молодость, а вместе с ней рассыпались прахом и его первые дерзкие финансовые замыслы.

Придется все начинать сначала.

Не стоит повторять рассказ о том, как новая паника, последовавшая за грандиозным банкротством фирмы «Джей Кук и К°», принесла Каупервуду новое богатство.

После этой удачи его ожесточение несколько улеглось.

Сама судьба, казалось, пеклась о нем.

Однако карьера биржевого спекулянта внушала ему теперь непреодолимое отвращение, и он решил отказаться от нее раз и навсегда.

Лучше заняться чем-нибудь другим: городскими железными дорогами, скупкой земельных участков — словом, умело использовать все безграничные возможности, которые сулит Запад.

Филадельфия ему опротивела.

Пусть он свободен и снова богат, но ему не избежать злословия лицемеров, так же как не проникнуть в финансовые и светские круги местного общества.

Он должен идти своим путем один, ни на кого не рассчитывая, ибо если кто-нибудь из старых друзей и захочет помочь ему, то предпочтет сделать это втайне и следить за его действиями издалека.

Все эти соображения побудили Каупервуда уехать. Его очаровательная любовница — ей едва исполнилось двадцать шесть лет — провожала его на перроне.

Каупервуд с удовольствием смотрел на нее; она была олицетворением той красоты, которая всегда волновала его в женщинах.

— Ну, до свиданья, дорогая, — сказал он ей с ободряющей улыбкой, когда раздался звонок.

— Скоро все наши неприятности кончатся.

Не грусти.

Через две-три недели я вернусь или ты приедешь ко мне.

Я бы и сейчас взял тебя с собой, но я еще не знаю, как он выглядит, этот Запад.

Мы решим, где нам поселиться, и тогда ты увидишь, умею ли я добывать деньги.

Не вечно же нам жить как прокаженным.

Я добьюсь развода, мы поженимся, и все будет хорошо.

С деньгами не пропадешь.

Он посмотрел ей в глаза спокойным, испытующим взглядом, а она, сжав ладонями его лицо, воскликнула:

— Как я буду скучать без тебя, Фрэнк!

Ведь ты для меня все!

— Через две недели я вернусь или пришлю телеграмму, — улыбаясь, повторил Каупервуд, когда поезд тронулся.

— Будь умницей, детка.