«» in Russian

С своими семью козленятками жила-была коза. Козленятки были всё хорошенькие, беленькие и козочка души в них не чаяла. Случилась один раз нужда козочке за кормом из дому отлучиться, созвала она козляток и говорит: – «Схожу-ка я, детки, в лес, вам гостинцев принесу; смотрите, без меня далеко не бегайте, сидите лучше дома да двери заприте, а не то не пришел-бы волк. Голос у волчища толстый, лапы черные, большие, зубы острые: в минуту вас всех проглотит!» – «Нет, – отвечали козлятки, – нет, мы дома сидеть будем и волка не пустим.» Ушла коза. Козлятки сейчас на замок двери заперли, сидят на лавочке да тихонько разговаривают. Вдруг – стук-стук в дверь, и кто-то толстым голосом запел:

Козляточки узнали волка по голосу и кричат ему: – «Уходи, уходи подальше, волчище; у нашей мамы голосок тоненький!» Побежал волк в лавку, купил большой кусок мелу, съел его и стал у него голос тоненький… Прибежал опять волк к козляткам, и запел:

А козляточки ему и говорят: – «Ну-ка, покажи, какая у тебя ножка, тогда поверим.» Волк сунул в окно свою лапу, а козленятки сразу узнали и кричат: – «Вот и не правда: ты не наша мама, у неё ножки беленькие.» «Ну, – думает волк, уж больно вы хитры, да и я не промах!» и побежал к булочнику. – «Эй хозяин, – говорит. – Мажь скорее мне лапы тестом да белой мучкой присыпь. – Не вымажешь, так я тебя съем!» Испугался булочник и вымазал лапы волку. В третий раз прибежал волк к козлятам, нарочно положил набеленую лапу на подоконник, чтобы ее видно было, и запел:

Козленятки посмотрели, видят: будто материна ножка, белая, – и отперли дверь. – А вошел-то волк! Испугались они и давай прятаться: один под стол, другой под лавку, третий под кровать, четвертый на печку, пятый за сундук, шестой в кадку, а седьмой под печку забился, в самый уголок, сидит дрожит. Всех нашел волк и поглотал целиком, только седьмого не мог отыскать, да больше ему и есть не хотелось. Наелся, – и пошел спать после сытного обеда.

Козленятки посмотрели, видят: будто материна ножка, белая, – и отперли дверь. – А вошел-то волк! Испугались они и давай прятаться: один под стол, другой под лавку, третий под кровать, четвертый на печку, пятый за сундук, шестой в кадку, а седьмой под печку забился, в самый уголок, сидит дрожит. Всех нашел волк и поглотал целиком, только седьмого не мог отыскать, да больше ему и есть не хотелось. Наелся, – и пошел спать после сытного обеда.

К вечеру пришла коза домой. Видит: дверь настежь отворена, столы и скамейки опрокинуты, посуда побита. Испугалась бедная, давай звать козляток своих; звала, звала всех по именам, – не откликается никто. Позвала наконец самого младшего, седьмого, а он и отозвался из под печки. Насилу вытащила его коза оттуда. Стал он рассказывать, сколько страху они натерпелись и как волк всех братишек и сестренок поел, а коза слушает да горько плачет.

Посидела, погоревала и пошла на лужок козленочка травкой покормить. Глядь, – а под деревом в растяжку спит волк да так храпит, что ветки от его храпа качаются. Подкралась козочка поближе, смотрит, а в брюхе у него что-то шевелится: «Да ведь это козляточки мои, – говорит коза, на волю просятся! Поглотал их волчище живехонькими! Беги, сынок, домой, принеси большие ножницы да иголку с ниткой.» Коза разрезала живот волку и козленятки все по одному повыскакали, целы и невредимы. «Ну, детки, за дело, – говорит коза, – бегите, насбирайте камней побольше.» Живо принесли козлятки камней, коза насыпала полное брюхо волку, и еще скорее зашила ему живот, – так что волк ничего и не слыхал.

Наконец проснулся волк, потянулся и чувствует, что и тяжело ему и пить – страх – хочется. Вот и пошел он к ключу водицы напиться. Ступил раз, а у него камни в животе тук, тук, тук, – перекатываются, друг о дружку постукивают. Идет волк, чуть ноги волочит, и сам себе говорит: