«» in Russian
Письма русского путешественника (Pis'ma russkogo puteshestvennika)
be the first to rate
✒ Author | Nikolay Karamzin |
📖 Pages | 242 |
⏰ Reading time | 28 hours 45 minutes |
🌏 Original language | Russian |
Table of contents
Expand
Часть первая | 1 |
1 | 1 |
2 | 1 |
3 | 2 |
4 | 4 |
5 | 5 |
6 | 6 |
7 | 6 |
8 | 8 |
9 | 11 |
10 | 13 |
11 | 14 |
12 | 15 |
13 | 15 |
14 | 16 |
15 | 19 |
16 | 22 |
17 | 23 |
18 | 25 |
19 | 27 |
20 | 28 |
21 | 29 |
22 | 29 |
23 | 30 |
24 | 32 |
25 | 32 |
26 | 32 |
27 | 34 |
28 | 35 |
29 | 36 |
30 | 37 |
31 | 39 |
32 | 40 |
33 | 41 |
34 | 43 |
35 | 45 |
36 | 46 |
37 | 47 |
38 | 47 |
39 | 49 |
40 | 49 |
Часть вторая | 50 |
41 | 50 |
42 | 52 |
43 | 53 |
44 | 53 |
45 | 54 |
46 | 54 |
47 | 56 |
48 | 60 |
49 | 60 |
50 | 61 |
51 | 61 |
52 | 63 |
53 | 65 |
54 | 65 |
55 | 66 |
56 | 68 |
57 | 68 |
58 | 75 |
59 | 75 |
60 | 76 |
61 | 77 |
62 | 79 |
63 | 79 |
64 | 81 |
65 | 81 |
66 | 82 |
66 | 82 |
67 | 83 |
68 | 85 |
69 | 86 |
70 | 86 |
71 | 86 |
72 | 88 |
73 | 89 |
74 | 92 |
75 | 92 |
76 | 97 |
77 | 100 |
78 | 100 |
79 | 101 |
80 | 101 |
81 | 101 |
82 | 103 |
83 | 104 |
Часть третья | 106 |
84 | 106 |
86 | 114 |
87 | 114 |
88 | 117 |
89 | 118 |
90 | 123 |
91 | 127 |
92 | 127 |
93 | 128 |
94 | 129 |
95 | 129 |
96 | 131 |
97 | 131 |
99 | 139 |
100 | 140 |
101 | 147 |
102 | 148 |
103 | 153 |
104 | 156 |
105. Академии | 157 |
106 | 159 |
108 | 165 |
109. Смесь | 165 |
Часть четвертая | 167 |
109 | 167 |
110 | 167 |
111 | 169 |
112 | 170 |
113 | 172 |
114 | 173 |
115 | 177 |
116 | 179 |
117 | 180 |
118 | 184 |
119 | 185 |
120 | 185 |
121 | 186 |
122 | 188 |
123 | 189 |
124 | 191 |
125 | 194 |
126 | 195 |
127 | 197 |
128 | 197 |
129 | 199 |
130 | 199 |
131 | 200 |
132 | 200 |
133 | 201 |
134 | 202 |
135 | 203 |
136 | 205 |
137 | 206 |
138 | 208 |
139 | 212 |
140 | 212 |
141 | 213 |
142 | 217 |
143 | 219 |
144 | 220 |
145 | 222 |
146 | 223 |
147 | 224 |
148 | 225 |
149 | 225 |
150 | 226 |
151 | 228 |
153 | 231 |
154 | 232 |
155 | 234 |
156 | 236 |
157 | 240 |
158 | 241 |
159 | 241 |
Click on an unfamiliar word in the text to see the translation.
In the settings you can also change the size and alignment of the text
Письма русского путешественника: read the book in the original
Я хотел при новом издании многое переменить в сих «Письмах», и… не переменил почти ничего. Как они были писаны, как удостоились лестного благоволения публики, пусть так и остаются. Пестрота, неровность в слоге есть следствие различных предметов, которые действовали на душу молодого, неопытного русского путешественника: он сказывал друзьям своим, что ему приключалось, что он видел, слышал, чувствовал, думал, – и описывал свои впечатления не на досуге, не в тишине кабинета, а где и как случалось, дорогою, на лоскутках, карандашом. Много неважного, мелочи – соглашаюсь; но если в Ричардсоновых, Фильдинговых романах без скуки читаем мы, например, что Грандисон всякий день пил два раза чай с любезною мисс Бирон; что Том Джонес спал ровно семь часов в таком-то сельском трактире, то для чего же и путешественнику не простить некоторых бездельных подробностей? Человек в дорожном платье, с посохом в руке, с котомкою за плечами не обязан говорить с осторожною разборчивостью какого-нибудь придворного, окруженного такими же придворными, или профессора в шпанском парике, сидящего на больших, ученых креслах. – А кто в описании путешествий ищет одних статистических и географических сведений, тому, вместо сих «Писем», советую читать Бишингову «Географию».
1793
Часть первая
1
Тверь, 18 мая 1789
О сердце, сердце! Кто знает: чего ты хочешь? – Сколько лет путешествие было приятнейшею мечтою моего воображения? Не в восторге ли сказал я самому себе: наконец ты поедешь? Не в радости ли просыпался всякое утро? Не с удовольствием ли засыпал, думая: ты поедешь? Сколько времени не мог ни о чем думать, ничем заниматься, кроме путешествия? Не считал ли дней и часов? Но – когда пришел желаемый день, я стал грустить, вообразив в первый раз живо, что мне надлежало расстаться с любезнейшими для меня людьми в свете и со всем, что, так сказать, входило в состав нравственного бытия моего. На что ни смотрел – на стол, где несколько лет изливались на бумагу незрелые мысли и чувства мои, на окно, под которым сиживал я подгорюнившись в припадках своей меланхолии и где так часто заставало меня восходящее солнце, на готический дом, любезный предмет глаз моих в часы ночные, – одним словом, все, что попадалось мне в глаза, было для меня драгоценным памятником прошедших лет моей жизни, не обильной делами, но зато мыслями и чувствами обильной. С вещами бездушными прощался я, как с друзьями; и в самое то время, как был размягчен, растроган, пришли люди мои, начали плакать и просить меня, чтобы я не забыл их и взял опять к себе, когда возвращуся. Слезы заразительны, мои милые, а особливо в таком случае.
О сердце, сердце! Кто знает: чего ты хочешь? – Сколько лет путешествие было приятнейшею мечтою моего воображения? Не в восторге ли сказал я самому себе: наконец ты поедешь? Не в радости ли просыпался всякое утро? Не с удовольствием ли засыпал, думая: ты поедешь? Сколько времени не мог ни о чем думать, ничем заниматься, кроме путешествия? Не считал ли дней и часов? Но – когда пришел желаемый день, я стал грустить, вообразив в первый раз живо, что мне надлежало расстаться с любезнейшими для меня людьми в свете и со всем, что, так сказать, входило в состав нравственного бытия моего. На что ни смотрел – на стол, где несколько лет изливались на бумагу незрелые мысли и чувства мои, на окно, под которым сиживал я подгорюнившись в припадках своей меланхолии и где так часто заставало меня восходящее солнце, на готический дом, любезный предмет глаз моих в часы ночные, – одним словом, все, что попадалось мне в глаза, было для меня драгоценным памятником прошедших лет моей жизни, не обильной делами, но зато мыслями и чувствами обильной. С вещами бездушными прощался я, как с друзьями; и в самое то время, как был размягчен, растроган, пришли люди мои, начали плакать и просить меня, чтобы я не забыл их и взял опять к себе, когда возвращуся. Слезы заразительны, мои милые, а особливо в таком случае.
Но вы мне всегда любезнее, и с вами надлежало расстаться. Сердце мое так много чувствовало, что я говорить забывал. Но что вам сказывать! – Минута, в которую мы прощались, была такова, что тысячи приятных минут в будущем едва ли мне за нее заплатят.
Милый Птрв. провожал меня до заставы. Там обнялись мы с ним, и еще в первый раз видел я слезы его; там сел я в кибитку, взглянул на Москву, где оставалось для меня столько любезного, и сказал: прости! Колокольчик зазвенел, лошади помчались… и друг ваш осиротел в мире, осиротел в душе своей!
Все прошедшее есть сон и тень: ах! где, где часы, в которые так хорошо бывало сердцу моему посреди вас, милые? – Если бы человеку, самому благополучному, вдруг открылось будущее, то замерло бы сердце его от ужаса и язык его онемел бы в самую ту минуту, в которую он думал назвать себя счастливейшим из смертных!..
Во всю дорогу не приходило мне в голову ни одной радостной мысли; а на последней станции к Твери грусть моя так усилилась, что я в деревенском трактире, стоя перед карикатурами королевы французской и римского императора, хотел бы, как говорит Шекспир, выплакать сердце свое. Там-то все оставленное мною явилось мне в таком трогательном виде. – Но полно, полно! Мне опять становится чрезмерно грустно. – Простите! Дай бог вам утешений. – Помните друга, но без всякого горестного чувства!
2
С.-Петербург, 26 мая 1789
Прожив здесь пять дней, друзья мои, через час поеду в Ригу.
Page 1 of 242
You can use the left and right keys on the keyboard to navigate between book pages.
Suggest a quote
Download the book for free in PDF, FB2, EPUb, DOC and TXT
Download the free e-book by Nikolay Karamzin, «» , in Russian. You can also print the text of the book. For this, the PDF and DOC formats are suitable.
You may be interested in
Be the first to comment
AddAdd comment