«Durachok» in Russian

Кого надо считать дураком? Кажется, будто это всякий знает а если начать сверять, как кто это понимает, то и выйдет, что все понимают о дураке не одинаково. По академическому словарю, где каждое слово растолковано в его значении, изъяснено так, что «дурак — слабоумный человек, глупый, лишённый рассудка, безумный, шут»… В подкрепление такого толкования приведён словесный пример: «Он был и будет дурак-дураком». «Дурачок — смягчение слова дурак». Учёнее этого объяснения уже и искать нечего, а между тем в жизни случается встречать таких дураков или дурачков, которым эта кличка дана, но они, между тем, не безумны, не глупы и ничего шутовского из себя не представляют… Это люди любопытные, и про одного такого я здесь и расскажу.

Был у нас в деревне безродный крепостной мальчик Панька. Рос он при господском дворе, ходил в том, что ему давали, а ел на застолыцине вместе с коровницею и с её детьми. Должность у него была такая, чтобы «всем помогать»; это значило, что все должностные люди в усадьбе имели право заставлять Паньку делать за них всякую работу, и он, бывало, беспрестанно работает. Как сейчас его помню: бывало, зимою, — у нас зимы бывают лютые, — когда мы встанем и подбежим к окнам, Панька уже везёт на себе, изогнувшись, большие салазки с вязанками сена, соломы и с плетушками колоса и другого мелкого корма для скотины и птиц. Мы встаём, а он уже наработался, и редко увидишь его, что он присядет в скотной избе и ест краюшку хлебца, а запивает водою из деревянного ковшика.

Спросишь его, бывало:

— Что ты, Паня, один сухой хлеб жуёшь?

А он шутя отвечает:

— Как так «с ухой»? — он, гляди-ко, с чистой водицею.

— А ты бы ещё чего-нибудь попросил: капустки, огурца или картошечки!

А Паня головой мотнёт и отвечает:

— Ну, вот ещё чего!.. Я и так наелся, — слава-те, Господи!

Подпояшется и опять на двор идёт таскать то одно, то другое. Работа у него никогда не переводилася, потому что все его заставляли помогать себе. Он и конюшни, и хлева чистил, и скоту корм задавал, и овец на водопой гонял, а вечером, бывало, ещё себе и другим лапти плетёт, и ложился он, бывало, позже всех, а вставал раньше всех до-света и одет был всегда очень плохо и скаредно. И его, бывало, никто и не жалеет, а все говорят:

— Ему ведь ничего, — он дурачок.

— А чем же он дурачок?

— Да всем…

— А например?

— Да что за пример! — вон коровница-то все огурцы и картошку своим детям отдаёт, а он, хоть бы что ему… и не просит у них, и на них не жалуется. Дурак!

Мы, дети, не могли хорошо в этом разобраться, и хоть глупостей от Паньки не слыхали, и даже видели от него ласку, потому что он делал нам игрушечные мельницы и туезочки из бересты, — однако и мы, как все в доме, одинаково говорили, что Панька дурачок, и никто против этого не спорил, а скоро вышел такой случай, что об этом уже и нельзя стало спорить.