«Man and Superman» in Russian

Роубэк Рэмсден в своем кабинете просматривает утреннюю почту.

Обстановка кабинета, красивая и солидная, говорит о том, что хозяин — человек со средствами.

Нигде ни пылинки; очевидно, в доме по меньшей мере две служанки, не считая чистой горничной, и есть экономка, которая не дает им прохлаждаться.

Даже макушка Роубэка блестит; в солнечный день он кивками головы мог бы гелиографировать приказы расположенным в отдалении войсковым частям.

Впрочем, больше ничто в нем не наводит на военные ассоциации.

Только в гражданской деятельности приобретается это прочное ощущение покоя, превосходства, силы, эта величавая и внушительная осанка, эта решительная складка губ, которую, впрочем, теперь, в пору успеха, смягчает и облагораживает сознание, что препятствия устранены.

Он не просто почтеннейший человек; он выделяется среди почтеннейших людей, как их естественный глава, как председатель среди членов правления, олдермен среди советников, мэр среди олдерменов.

Четыре пучка серо-стальных волос, — скоро они станут белыми, как рыбий клей, который напоминают и в других отношениях, — растут двумя симметричными парами над его ушами и в углах широкой челюсти.

На нем черный сюртук, белый жилет (дело происходит в прекрасный весенний день) и брюки не черные, но и не то чтобы синие, а скорей одного из тех неопределенных промежуточных оттенков, которые изобретены современными фабрикантами для полной гармонии с религиозными убеждениями почтенных людей.

Он еще не выходил сегодня из дому, поэтому на ногах у него домашние туфли, а ботинки стоят наготове у камина.

Догадываясь, что у него нет камердинера, и видя, что у него нет секретарши с пишущей машинкой и блокнотом для стенограмм, думаешь о том, как мало, в сущности, повлияли на домашний уклад наших парламентариев всякие современные новшества, равно как и предприимчивость владельцев железных дорог и гостиниц, готовых отпустить вам полтора дня (с субботы да понедельника) истинно джентльменской жизни в Фолкстоне за две гинеи, включая проезд первым классом в оба конца.

Сколько лет Роубэку?

Это вопрос весьма существенный для интеллектуальной пьесы, ибо здесь все зависит от того, когда протекала его юность — в шестидесятых годах или в восьмидесятых.